ГУТНОВЫ

      Гутновы (Гутнатæ).

     Всякого, кто впервые попадает в Дзивгис, поражают окружающая аул суровая природа и обилие памятников средневековой архитектуры, особенно наскальная крепость. Даже беглого взгляда на эти памятники достаточно, для того чтобы признать: в давние времена здесь жили воины, контролировавшие вход в Куртатинское ущелье. Об этом говорится как в исторических  преданиях куртатинцев, так и в генеалогических рассказах жителей аула-крепости. В качестве примера приведем генеалогию Гутновых.

      Насколько известно, первый письменный вариант родословной данной фамилии составлен Карасе Гутновым 26 января 1860 г. для Сословно-поземельной комиссии Владикавказского округа. Интерес вызывает ее начальный сюжет: «Предки наши, как нам известно по устному преданию, жили в Дзивгисе прежде, чем предок куртатинских фамилий, назы-вавшийся Курта, поселился в ущелье». Точное время не указано; на основании косвенных данных оно восстанавливается лишь приблизительно. В частности, в родословной говорится о постройке церкви в Дзивгисе еще
«в XII столетии царицей Тамарой». Комплексное обследование церкви, кладбища, культовых памятников уточняет приблизительную дату основания аула — по предположению археологов, Дзивгис основан в XIII в. равнинными аланами, оттесненными в горы татаро-монголами. Рядом  
находилась хозяйственная база — поляна Фаскау (11 га). Поляна закрыта от ветров горами. Хорошо сохранились следы оросительного канала длиной около 200 м — единственное обнаруженное в горах свидетельство орошаемого земледелия.

      В родословной Гутновых имеется указание на земельную собственность: «...с самого начала нашего поселения в горной Куртатии селения Дзивгис имели свою собственную землю и лес». Архивные источники второй половины XIX в. подтверждают это. Например, Сафар Гутнов имел каменный дом, водяную мельницу мощностью в 1 меру (=24 кг) в сутки, пахотный участок, лошадь, 8 голов крупного рогатого скота и 45 овец; Саукудз Гутнов также имел каменный дом, мельницу мощностью в 5 мер, пахотный участок, вблизи Дзивгиса два покосных участка на 80 копен, 7 голов крупного рогатого скота и 160 овец; Магомету Гутнову принадлежал каменный дом, водяная мельница производительностью 2 меры в сутки, пахотный участок, сенокос на 40 копен, 8 голов крупного рогатого скота и 140 овец и т.д. 

     Итак, Дзивгис защищал все Куртатинское общество от вторжений со стороны равнины. Резонно предположить, что жители аула-крепости  являлись не только земледельцами, но и хорошими воинами. Возможно, Дзивгис являлся одним из центров аланских княжеств золотоордынского периода, своеобразной пограничной крепостью с гарнизоном, состоявшим из опытных бойцов. Им пришлось столкнуться с туменами знаменитого Тимура. 

      Летописцы великого завоевателя оставили свидетельства упорного сопротивления аланских князей Кулу и Тауса. Их владения персидские источники располагают в области Иркувун. Последний термин состоит из самоназвания осетин ирон и осет. слова кау «селение». В конечном итоге этноним переводится как «иронские селения» или в переносном смысле — область осетин. Возможна иная интерпретация, предложенная Ю. С. Гаглойти и В. X. Тменовым: ир+кувын в итоге — святилище иров, т. е. иронцев».

      Описание укреплений племени Иркувун, особенно крепости Тауса, находившейся «на третьем уступе горы», напоминает оборонительный комплекс (Дзивгисы фидар). В него входили 6 наскальных башен и основное крепостное сооружение, запиравшее вход в глубокую пещеру. Ходы сообщений представляли собой систему деревянных креплений, крепко вбитых в скальные расщелины. По данным летописцев Тимура, крепость находилась на такой высоте, что «у смотревшего мутился глаз и шапка валилась с головы», а «пущенная стрела не долетала до нее». Тимур ввел в бой специальные отряды мекритов, вероятно горцев, т. к. они «в ходьбе по горам были так искусны, что заберутся в любое место». Мекриты занялись поисками слабых мест и подходов к крепости. Однако «сколько ни ходили и ни смотрели, совсем не нашли ни одной дороги, по которой можно было добраться до этой крепости». 

     Тогда Тимур приказал изготовить длинные лестницы, поставить их на второй уступ, затем таким же образом взобраться на третий уступ горы, на котором находилась крепость. Одновременно другие воины, взобравшись на вершину горы и обвязавшись веревками, спустились до места напротив крепости. Оба отряда одновременно приступили к штурму. Защитники крепости сражались мужественно, но силы были неравными. Ворвавшись в крепость, воины Тимура «умертвили множество людей из племени Иркувун, которые были в ней». Руководители обороны — Кулу и Таус — попали в плен и были казнены. Интересно, что в Дзивгисском наскальном склеповом могильнике XIV—XV вв. обнаружено огромное количество погребенных — 235 человек, преимущественно женщин и детей. Возможно, это массовое захоронение связано с походами Тимура, ведь ворвавшись в крепость Тауса, его воины «умертвили множество людей из племени Иркувун». 

     В первой половине XIX в. в Дзивгисе побывал ссыльный декабрист В. С. Толстой. На него большое впечатление произвела пещера в скале над аулом, вся заполненная «человеческими костями и несколькими  тысячами таких же остовов небольшого размера». Очевидно, В. С. Толстой описал отмеченный выше наскальный склеповый могильник эпохи походов Тимура. Местные жители, по словам декабриста, чтили эти останки в пещере как святыню и связывали их с легендарными нартами.

      Помимо мощной крепости, в ауле отмечено только одно оборонительное сооружение — башня Гутновых на северной окраине селения, недалеко от входа в пещерную крепость. К сожалению, в настоящее время башня сильно руинирована. Во время последних обмеров, произведенных 20 лет назад археологом В. X. Тменовым, она имела высоту 6,6 м. В плане четырехугольная (6,35 х 5,90 м) башня сложена на глинистом растворе из хорошо обработанных камней разных размеров. Отмечены бойницы, имеющие внутри четырехугольную форму. 

     Из памятников Дзивгиса привлекает внимание церковь, местными жителями связываемая с именем Святого Георгия. Поистине это была общенародная святыня, хорошо известная далеко за пределами Осетии. Царевич Вахушти в начале XVIII в. рассказал о ней в «Описании Грузии». В1780 г. протопоп Иоанн Болгарский сообщил о «весьма древней» каменной церкви в Дзивгисе «во имя великомученика Георгия». Дзивгисы дзуар — «древняя церковь Святого Победоносца Георгия» — произвела большое впечатление и на В. С. Толстого. По его данным, это кирпичная осетинская церковь с каменной оградой; рядом сарай, где «хранятся три огромных медных котла для варенья пива к празднику святого Георгия и три колокола разной величины». На самом большом колоколе сохранилась запись 1683 г.: «Мы, государь Карталинии, царь Георгий Малый пожертвовал сей колокол Дзивгисскому святому Георгию, в нашу победу». Другой, меньший колокол, разбит, сохранилась лишь надпись, что его пожертвовал царь Арчил. Третий колокол датирован 1613 г. и, судя по надписи,  подарен царем Картли и Кахетии Георгием. Известно, что он правил с 1600 по 1605 г., а затем вынужден был уступить трон Луарсабу И. По резонному предположению В. С. Уарзиати, укрывшись в Осетии, царь Георгий сделал свое подношение одной из популярных местных святынь. Что касается датировки церкви, то при раскопках 1982 г. у ее стен вскрыто несколько христианских погребений, в том числе относящиеся к XIV—IV вв. Очевидно, кладбище стало функционировать лишь после строительства церкви. Следовательно, она возведена раньше, возможно, в XIII в.

      Интересный материал содержат генеалогические таблицы Гутновых, практически все дворы которых состояли из т. н. «неразделенных семей», включавших в себя 2—3 поколения. Во главе двора находился старший по возрасту: дед, отец, дядя, старший брат. Помимо главы, «в неразделенную
семью» входили женатые и холостые дети и племянники, женатые и холостые братья, дяди и племянники и т. д. — сочетание могло быть самым различным. Например, в 1871 г. в Дзивгисе один двор Гутновых составляли: глава Габил (60 лет), его сыновья и внуки — всего 7 человек. В семью Кайсына Гутнова (60 лет) входили его дети, внуки и племянники — всего 9 человек. Двор Саукудза Гутнова (40 лет) состоял из его детей, братьев родных и двоюродных с их детьми — всего 13 человек. В 1886 г. «неразделенная семья» Сафара Гутнова из Дзивгиса насчитывала 17 членов. Еще более многочисленной была семья Саукудза Гутнова, состоявшая из 31 человека. Приведенные данные вполне вписываются в этнографический материал, свидетельствующий о бытовании в прошлом у осетин «неразделенных» братских и отцовских семей в 2—3 поколения. Народное мнение осуждало стремление к индивидуальному выделению, и, наоборот, большим авторитетом пользовались братья, которые даже при разделе оставались вместе.

      Из конкретных представителей фамилии отметим Евгения Гутнова, немало сделавшего для развития образования в Северной Осетии. Еще юношей он уехал из Дзивгиса, а в 1908 г. оказался в Петербурге, где одновременно работал и учился. В 1912 г. за участие в беспорядках его арестовали и по суду запретили жить в центральных областях России. Евгений вынужден был уехать в Германию. Благодаря его усилиям, младший брат, Эльбрус, с 1922 г. в течение нескольких лет обучался в Германии.  В1924 г. Евгений, уже владелец небольшой частной типографии в Берлине, обратился в отдел народного образования Наркомпроса с предложением издать книги на русском и осетинском языках для школьников Северной Осетии. Всего с 1922 по 1925 г. Е. А. Гутнов совместно с Г. В. Баевым
Издал и отправил в Северную Осетию одиннадцать книг. 

      Его брат Эльбрус Гутнов после окончания в 1927 г. художественного училища и графического факультета в мастерской профессора Эмиля Орлика вернулся в СССР. По признанию газеты «Московский художник», Эльбрус Гутнов стал «одним из зачинателей советской книжной графики, его работы 20—30-х гг. внесли заметный вклад в творческие поиски новых художественных форм графического искусства». 

     Сын Эльбруса — Алексей (1937—1986) — был доктором архитектуры, профессором Архитектурного института, заместителем директора НИ ИПИ Генерального плана Москвы; перу Алексея принадлежат  
свыше 100 статей и четыре монографии. Его научные исследования использовались в Италии, США, Японии, Франции, Австрии, ФРГ. Последний крупный проект Алексея — разработка плана реконструкции Арбата. 

     Интересна судьба Хабоша Тотыковича Гутнова (1880—?). В дореволюционное время он пользовался большим уважением и известностью в Осетии, Кабарде и Чечено-Ингушетии. Благодаря своему высокому авторитету, блестящему знанию языков и обычаев соседних народов, он неоднократно участвовал в примирении кровников. Хабош, по признанию современников, знал несколько языков, в том числе турецкий, немецкий и английский. Хабош участвовал в Русско-японской и Первой мировой войнах. Получил несколько ранений, множество наград, включая Георгиевский крест.

      Еще одной знаковой фигурой фамилии являлся Батырбек. В конце 20-х гг. он учился в Институте стали в Ленинграде. Туда же в 1929 г. забрал свою сестру Дзанатхан, поступившую на рабфак. После его окончания молодая девушка поступила в Московский институт им. Плеханова. Жила на квартире Иссы Плиева, чья жена Катя Чехоева была племянницей Гутновых. Ближайшим соседом Плиевых был Дмитрий Лелюшенко, с которым Исса вместе учился в Академии. В 1933 г. Дмитрий и Дзанатхан поженились. В годы Великой Отечественной войны Лелюшенко стал легендарным генералом, дважды Героем Советского Союза. 

      Трагически сложилась судьба Батырбека. После окончания института он, работая инженером на военном заводе в Ленинграде, внес несколько предложений по усовершенствованию производства танков. Серго Орджоникидзе, отвечавший в то время за тяжелую промышленность, обратил внимание на молодого специалиста и отправил его на стажировку в Германию. Однако вскоре после прихода к власти Гитлера Батырбек вернулся на родину. Здесь его назначили директором 37-го танкового завода. Помимо этого, он являлся членом коллегии комиссариата тяжелой промышленности. За высокие достижения в своей области Б. Гутнова наградили орденом Ленина, а в 1936 г. премировали легковой машиной «М-1». На свои средства он приобрел два грузовика «ЗИС-101» и отправил их в Кадгарон. Под его руководством конструкторское бюро завода  разработало танк-амфибию. Успели выпустить три образца, но 1 сентября 1937 г. Батырбека арестовали; три месяца провела в тюрьме и его жена, а детей — сына Руслана и дочь Людмилу — отправили в пензенский детский дом. 

     Примерно в эти же дни освободилась должность руководителя ГЛАВКа танковой промышленности. Сталину предложили кандидатуру Б. Гутнова. Сталин приказал Поскребышеву срочно разыскать инженера. Когда тот выяснил, что Батырбек уже три дня как арестован, то немедленно доложил об этом Сталину. Сталин поручил Ежову разыскать Гутнова. Но через два дня Ежов доложил, что Б. Гутнов скончался от болезни. И лишь в 1957 г. выяснилось, что Батырбека просто-напросто замучили до смерти во время допроса.

      Однако хорошие дела не проходят бесследно. Одна из больших улиц Кадгарона носит имя Батырбека Гутнова. 

      Информация о фамилии Гутнов из книги Феликса Гутнова "Осетинские фамилии".

      Феликс Гутнов. Осетинские фамилии. ISBN 978-5-905066-04-7.